Beauty in the breakdown
Автор: american mary
Пейринг: Дэймон Албарн/Джейми Хьюлетт
Рейтинг: PG
Жанр: романс
От автора: жизнь Дэймона и Джейми во времена самого начала Гориллаз, чувства, переживания, проблемы и все такое прочее. от лица Джейми.
песня, которую слушал Джейми, и строчка из которой собственно дала название
www.youtube.com/watch?v=r3Cg1wxgX6M
читать дальше
и снова моему Дэймону
ю ноу кайнд оф сорт оф ин э вэй
В большинстве своем люди не могут долго быть одни – это против их природы, особенно в его конкретном случае.
Она принесла в нашу квартиру много лишнего, ненужного – запах духов и женской одежды, шум фена по утрам, если она оставалась на ночь, режущий по нервам как пила, новые пластинки – сплошь темные, тягучие блюзы, которые никогда не любил ни я, ни Дэймон.
Как раз в тот момент, когда я уже с радостью хотел вычеркнуть из своей жизни даже просто слово «женщины».
После своего грандиозного разрыва Дэймон, конечно, не собирался ни жить жизнью монаха, ни переходить исключительно на мужчин. Его увлечения сменяли одно другое, но наша общая квартира как-то негласно считалась святым местом, где могли находиться только мы оба. Хотя, конечно, это только я по своей природной педантичности всегда стараюсь придерживаться каких-то норм. Его же нормы никогда не смущали и не ограничивали – ни в чем. Его чрезмерная открытость ко всему невероятно раздражала меня, когда мы только познакомились. Он был будто существо с другой планеты, и, если я не понимал и не разделял чего-то в его взглядах и образе жизни, он громким шепотом осведомлялся у наших общих знакомых, ничуть не смущаясь моим присутствием, а все ли художники такие зашоренные.
С присутствием этой первой допущенной на нашу территорию женщины я стал чувствовать себя крайне неуютно. Резко сократилось количество часов, которое раньше я проводил только с ним, да и без нее все было уже каким-то не таким. Мы работали над идеей Гориллаз, пока только идеей, и Дэймону нестерпимо хотелось говорить, обсуждать, придумывать.
- Если сделать так?!.. – восклицал он и удалялся в пространные размышления. – Случилось что? – доставал он меня позже, замечая слишком вялую на его взгляд реакцию с моей стороны.
С появлением этой женщины мы почти перестали спать вместе, и это искренне удивляло Дэймона. Для него такое выражение чувств было вполне естественным дополнением к нашей дружбе, и его попытки расшевелить меня в последнее время стали часто оканчиваться ссорами. Именно тогда он впервые сказал, что я ревную.
По своей природе я спокойный человек, далекий от каких-то слишком сильных эмоций, и потому я только рассмеялся в ответ на его слова. Но да – я ревновал.
Первый человек в моей жизни, вызвавший это чувство откуда-то из глубин моей души, в то время как я даже не подозревал, что оно там существует.
Ревность идет из желания обладать кем-то всецело, иметь его при себе, желание быть для него единственным человеком на Земле, затмив остальных… но, скорее, это Дэймон завладел мной с самых первых дней нашей дружбы, а я, поняв его наконец, только и рад был этому. Мы встретили друг друга в очень удачный момент – стоя на обломках своих прежних привычек, на пороге значительных перемен.
Наши отношения быстро развивались, так, что можно было задохнуться от этой непривычной мне быстроты, и задохнуться от самого Дэймона, который стал мне так дорог, что я уже и не мыслил прожитого дня без его присутствия.
И вот теперь в нашей квартире уже несколько недель пахнет ее духами, даже если она не приходила, вместе с нашими пластинками лежат ее блюзы, а чашка Дэймона носит на себе отпечаток ее накрашенных помадой губ. Я едва смог запомнить ее имя, но, кажется, снова его забыл, а еще она носит длинные свитера ярких цветов и курит тошнотворные ароматизированные «Вог».
***
Тот вечер я провел в своей комнате, в компании пяти банок Гиннеса, горы рисунков, которые я дорабатывал или переделывал, и какого-то фильма ужасов по телевизору, который шел фоном к моей работе.
Дэймон не зашел ко мне ни разу, и я еще раньше днем понял, что он не в духе – он цеплялся к каждому сказанному слову и постоянно с кем-то общался по телефону на повышенных тонах. Не желая усугублять его состояние или, того хуже, попадаться ему под руку, я и заперся у себя, зная, что, если ему нужно, он сам придет ко мне. Но он так и не пришел.
Когда на часах пробило около трех утра, перед моими глазами, даже если я их закрывал, плясали линии и сюжеты всех моих рисунков, что я рисовал. Пора было заканчивать и ложиться.
Но и сон ко мне не шел. таблетки, которые я обычно пил перед сном, не подействовали на меня, точнее подействовали не как надо – я пришел в какое-то нервно-возбужденное состояние. Поворочавшись в постели где-то с час, я вылез из нее и вышел из комнаты.
Дверь в комнату Дэймона была открыта, он лежал в кровати и, вроде бы, спал. Свет ночника, горевшего на тумбочке, отсвечивал золотом на его волосах.
- Дэймон? – тихо позвал я, усаживаясь на край кровати.
Он зашевелился, открыл глаза, сощурился и потом разглядел меня.
- Джейми? Ты что?
Я улыбнулся ему. Он тут же прочел по моему лицу, что я делал, что мне не спится, и чего мне хочется – универсальный рентген Албарна, без аналогов в остальном мире. Он протянул руку и коснулся моей щеки:
- Я уже думал, что не увижу тебя сегодня.
- Уже завтра, и мне не спится.
- О, - в глазах Дэймона зажегся интерес.
- Я не это имел в виду, - рассмеялся я.
- Ну тогда хотя бы просто ложись, - вздохнул он и откинул одеяло с другой стороны кровати. – хотя нет… погоди-ка.
Руки Дэймона проворно стащили с меня футболку – какое-то варварское великолепие абстрактных узоров, которое я купил где-то в Кэмдене. Футболка улетела на пол, а его пальцы нежно погладили мне шею и потянули на себя.
- Вам не мешало бы принять душ, мистер Хьюлетт, - подмигнул он мне.
- Я что, так плохо пахну? – возмутился я.
- Красками, - ответил Дэймон, приближая свое лицо к моему. – карандашами, бумагой и очень безумными идеями. Спорим на сто фунтов, именно они и мешают тебе спать. Но я сейчас это исправлю.
Примерно в миллиметре от поцелуя на пороге комнаты появилась она. Как она зашла, ведь он не давал ей запасных ключей, так и осталось для меня загадкой. Ее «нам нужно поговорить» (пребанальная фраза) прозвучало нервно, напряженно.
Я встал с кровати, пробормотал «привет» и оставил их наедине.
***
Не нужно говорить, что уснуть мне так и не удалось – я включил компьютер, но тут же его выключил, выпил кофе на кухне, стараясь делать вид, что все в порядке, что они могут говорить, сколько им захочется (а говорили они очень тихо, если и вообще говорили) и меня это нисколечко не касается.
Когда я закурил и открыл окно, то вспомнил под холодной струей воздуха, что на мне только домашние брюки, а футболку я забыл в комнате Дэймона. Это показалось мне вдруг таким смешным и нелепым, что я улыбнулся. Какого черта я вообще дал ему ее с себя снять? Какого черта я снова хотел придти к нему и улечься рядом даже просто может и без намека на секс, чтобы заснуть? А такого черта, - отвечал я сам себе. Это же Дэймон. Почему-то рядом с ним все вещи казались мне проще, чем они есть, а может, они на самом деле такими и являются. Я не могу назвать себя ни геем, ни даже особо бисексуалом – это интересно, но не более, но когда он предлагает что-то в этом духе…
Снова усмехнувшись, я подумал, что, съезжая на эту квартиру от бывшей жены, я хотел найти покой и умиротворение, погружение в творчество, так сказать, а никак не душевные муки непонятного свойства. «Очень безумные идеи мешают тебе спать». Только Дэймон мог такое придумать. Верно подмечено, и очень, бля.
Мы жили в довольно тихом районе – я специально выбирал квартиру в месте поспокойнее, и подальше от моего прежнего места жительства. Меня раздражает чрезмерный шум и суета, но сейчас, когда я глядел в окно на пустынную улицу, мне захотелось жить в самом центре, в самом пекле, сплетении огней и разных человеческих страстей. Хотя, что мешает мне поехать в центр сейчас?
Я уже серьезно думал о том, чтобы одеться и спуститься вниз, поймать такси и рвануть куда-нибудь в Сохо. Но это быстро прошло, как и любое мое озарение такого рода.
Из других комнат не доносилось ни звука – я поймал себя на том, что вслушиваюсь в тишину. Да, - усмехнулся я сам себе, - эти стены повидали на своем веку многое, таких звуков, что сейчас им, наверное, скучно.
Дурацкая вещь – бессонница. Выдирает из жизни и переворачивает все мысли вверх дном, вытаскивает на поверхность самые далеко зарытые секреты и комплексы. Потому я и пошел к Дэймону – засыпать рядом с кем-то всегда значит успокоить эти воспаленные мысли. А уж если засыпать конкретно с ним, то можно вообще гарантированно забыть о них на всю ночь. Но Дэймон не нуждался в моем обществе сегодня.
Пошарив рукой по дивану, я нашел свой плеер. Уселся поудобнее, положив локоть на подоконник, и включил первую попавшуюся песню.
Красивый электронный саунд, легкий женский вокал. Когда я только услышал эту девушку, проникновенно поющую о том, что даже в чем-то, разрушенном до основания, есть своя красота, мне захотелось, чтобы и наша будущая группа звучала как-то похоже.
Я надвинул наушники на самые уши, сделал звук погромче и закрыл глаза.
Эта песня проиграла раза четыре, прежде чем наушники вдруг свалились с моей головы. Точнее, мне показалось, что свалились, так как я наконец начал засыпать.
Открыв глаза, я увидел Дэймона, стоящего прямо передо мной и склонившего голову набок – он слушал играющую в наушниках музыку. Я тоже до сих пор мог слышать ее приятный шелест.
- Дэймон? Ты что здесь делаешь?
- Вот уж не думал, что мне сюда теперь нельзя, в храм твоего искусства, - улыбнулся он, откладывая наушники в сторону.
Я потер глаза руками и просто сидел, глядя на него. Он как будто слегка смутился, а потом отошел от меня и сел на край кровати. Сказал:
- Прости, что я…
- Ничего, - я махнул рукой. – это я, наоборот, был третьим лишним.
Дэймон улыбнулся и покачал головой. Он иногда умеет так улыбаться, словно знает что-то недоступное пока тебе, и это страшно умиляет, а иногда и раздражает, с такой же силой. Он вытянулся на моей кровати и сказал:
- Мы расстались, кстати.
На секунду мне захотелось радостно вскинуть вверх руку с криком «йес», но я спросил только:
- Как так?
- Да так, - он пожал плечами. – у тебя сигареты есть?
Автор: american mary
Пейринг: Дэймон Албарн/Джейми Хьюлетт
Рейтинг: PG
Жанр: романс
От автора: жизнь Дэймона и Джейми во времена самого начала Гориллаз, чувства, переживания, проблемы и все такое прочее. от лица Джейми.
песня, которую слушал Джейми, и строчка из которой собственно дала название
www.youtube.com/watch?v=r3Cg1wxgX6M
читать дальше
и снова моему Дэймону
ю ноу кайнд оф сорт оф ин э вэй
В большинстве своем люди не могут долго быть одни – это против их природы, особенно в его конкретном случае.
Она принесла в нашу квартиру много лишнего, ненужного – запах духов и женской одежды, шум фена по утрам, если она оставалась на ночь, режущий по нервам как пила, новые пластинки – сплошь темные, тягучие блюзы, которые никогда не любил ни я, ни Дэймон.
Как раз в тот момент, когда я уже с радостью хотел вычеркнуть из своей жизни даже просто слово «женщины».
После своего грандиозного разрыва Дэймон, конечно, не собирался ни жить жизнью монаха, ни переходить исключительно на мужчин. Его увлечения сменяли одно другое, но наша общая квартира как-то негласно считалась святым местом, где могли находиться только мы оба. Хотя, конечно, это только я по своей природной педантичности всегда стараюсь придерживаться каких-то норм. Его же нормы никогда не смущали и не ограничивали – ни в чем. Его чрезмерная открытость ко всему невероятно раздражала меня, когда мы только познакомились. Он был будто существо с другой планеты, и, если я не понимал и не разделял чего-то в его взглядах и образе жизни, он громким шепотом осведомлялся у наших общих знакомых, ничуть не смущаясь моим присутствием, а все ли художники такие зашоренные.
С присутствием этой первой допущенной на нашу территорию женщины я стал чувствовать себя крайне неуютно. Резко сократилось количество часов, которое раньше я проводил только с ним, да и без нее все было уже каким-то не таким. Мы работали над идеей Гориллаз, пока только идеей, и Дэймону нестерпимо хотелось говорить, обсуждать, придумывать.
- Если сделать так?!.. – восклицал он и удалялся в пространные размышления. – Случилось что? – доставал он меня позже, замечая слишком вялую на его взгляд реакцию с моей стороны.
С появлением этой женщины мы почти перестали спать вместе, и это искренне удивляло Дэймона. Для него такое выражение чувств было вполне естественным дополнением к нашей дружбе, и его попытки расшевелить меня в последнее время стали часто оканчиваться ссорами. Именно тогда он впервые сказал, что я ревную.
По своей природе я спокойный человек, далекий от каких-то слишком сильных эмоций, и потому я только рассмеялся в ответ на его слова. Но да – я ревновал.
Первый человек в моей жизни, вызвавший это чувство откуда-то из глубин моей души, в то время как я даже не подозревал, что оно там существует.
Ревность идет из желания обладать кем-то всецело, иметь его при себе, желание быть для него единственным человеком на Земле, затмив остальных… но, скорее, это Дэймон завладел мной с самых первых дней нашей дружбы, а я, поняв его наконец, только и рад был этому. Мы встретили друг друга в очень удачный момент – стоя на обломках своих прежних привычек, на пороге значительных перемен.
Наши отношения быстро развивались, так, что можно было задохнуться от этой непривычной мне быстроты, и задохнуться от самого Дэймона, который стал мне так дорог, что я уже и не мыслил прожитого дня без его присутствия.
И вот теперь в нашей квартире уже несколько недель пахнет ее духами, даже если она не приходила, вместе с нашими пластинками лежат ее блюзы, а чашка Дэймона носит на себе отпечаток ее накрашенных помадой губ. Я едва смог запомнить ее имя, но, кажется, снова его забыл, а еще она носит длинные свитера ярких цветов и курит тошнотворные ароматизированные «Вог».
***
Тот вечер я провел в своей комнате, в компании пяти банок Гиннеса, горы рисунков, которые я дорабатывал или переделывал, и какого-то фильма ужасов по телевизору, который шел фоном к моей работе.
Дэймон не зашел ко мне ни разу, и я еще раньше днем понял, что он не в духе – он цеплялся к каждому сказанному слову и постоянно с кем-то общался по телефону на повышенных тонах. Не желая усугублять его состояние или, того хуже, попадаться ему под руку, я и заперся у себя, зная, что, если ему нужно, он сам придет ко мне. Но он так и не пришел.
Когда на часах пробило около трех утра, перед моими глазами, даже если я их закрывал, плясали линии и сюжеты всех моих рисунков, что я рисовал. Пора было заканчивать и ложиться.
Но и сон ко мне не шел. таблетки, которые я обычно пил перед сном, не подействовали на меня, точнее подействовали не как надо – я пришел в какое-то нервно-возбужденное состояние. Поворочавшись в постели где-то с час, я вылез из нее и вышел из комнаты.
Дверь в комнату Дэймона была открыта, он лежал в кровати и, вроде бы, спал. Свет ночника, горевшего на тумбочке, отсвечивал золотом на его волосах.
- Дэймон? – тихо позвал я, усаживаясь на край кровати.
Он зашевелился, открыл глаза, сощурился и потом разглядел меня.
- Джейми? Ты что?
Я улыбнулся ему. Он тут же прочел по моему лицу, что я делал, что мне не спится, и чего мне хочется – универсальный рентген Албарна, без аналогов в остальном мире. Он протянул руку и коснулся моей щеки:
- Я уже думал, что не увижу тебя сегодня.
- Уже завтра, и мне не спится.
- О, - в глазах Дэймона зажегся интерес.
- Я не это имел в виду, - рассмеялся я.
- Ну тогда хотя бы просто ложись, - вздохнул он и откинул одеяло с другой стороны кровати. – хотя нет… погоди-ка.
Руки Дэймона проворно стащили с меня футболку – какое-то варварское великолепие абстрактных узоров, которое я купил где-то в Кэмдене. Футболка улетела на пол, а его пальцы нежно погладили мне шею и потянули на себя.
- Вам не мешало бы принять душ, мистер Хьюлетт, - подмигнул он мне.
- Я что, так плохо пахну? – возмутился я.
- Красками, - ответил Дэймон, приближая свое лицо к моему. – карандашами, бумагой и очень безумными идеями. Спорим на сто фунтов, именно они и мешают тебе спать. Но я сейчас это исправлю.
Примерно в миллиметре от поцелуя на пороге комнаты появилась она. Как она зашла, ведь он не давал ей запасных ключей, так и осталось для меня загадкой. Ее «нам нужно поговорить» (пребанальная фраза) прозвучало нервно, напряженно.
Я встал с кровати, пробормотал «привет» и оставил их наедине.
***
Не нужно говорить, что уснуть мне так и не удалось – я включил компьютер, но тут же его выключил, выпил кофе на кухне, стараясь делать вид, что все в порядке, что они могут говорить, сколько им захочется (а говорили они очень тихо, если и вообще говорили) и меня это нисколечко не касается.
Когда я закурил и открыл окно, то вспомнил под холодной струей воздуха, что на мне только домашние брюки, а футболку я забыл в комнате Дэймона. Это показалось мне вдруг таким смешным и нелепым, что я улыбнулся. Какого черта я вообще дал ему ее с себя снять? Какого черта я снова хотел придти к нему и улечься рядом даже просто может и без намека на секс, чтобы заснуть? А такого черта, - отвечал я сам себе. Это же Дэймон. Почему-то рядом с ним все вещи казались мне проще, чем они есть, а может, они на самом деле такими и являются. Я не могу назвать себя ни геем, ни даже особо бисексуалом – это интересно, но не более, но когда он предлагает что-то в этом духе…
Снова усмехнувшись, я подумал, что, съезжая на эту квартиру от бывшей жены, я хотел найти покой и умиротворение, погружение в творчество, так сказать, а никак не душевные муки непонятного свойства. «Очень безумные идеи мешают тебе спать». Только Дэймон мог такое придумать. Верно подмечено, и очень, бля.
Мы жили в довольно тихом районе – я специально выбирал квартиру в месте поспокойнее, и подальше от моего прежнего места жительства. Меня раздражает чрезмерный шум и суета, но сейчас, когда я глядел в окно на пустынную улицу, мне захотелось жить в самом центре, в самом пекле, сплетении огней и разных человеческих страстей. Хотя, что мешает мне поехать в центр сейчас?
Я уже серьезно думал о том, чтобы одеться и спуститься вниз, поймать такси и рвануть куда-нибудь в Сохо. Но это быстро прошло, как и любое мое озарение такого рода.
Из других комнат не доносилось ни звука – я поймал себя на том, что вслушиваюсь в тишину. Да, - усмехнулся я сам себе, - эти стены повидали на своем веку многое, таких звуков, что сейчас им, наверное, скучно.
Дурацкая вещь – бессонница. Выдирает из жизни и переворачивает все мысли вверх дном, вытаскивает на поверхность самые далеко зарытые секреты и комплексы. Потому я и пошел к Дэймону – засыпать рядом с кем-то всегда значит успокоить эти воспаленные мысли. А уж если засыпать конкретно с ним, то можно вообще гарантированно забыть о них на всю ночь. Но Дэймон не нуждался в моем обществе сегодня.
Пошарив рукой по дивану, я нашел свой плеер. Уселся поудобнее, положив локоть на подоконник, и включил первую попавшуюся песню.
Красивый электронный саунд, легкий женский вокал. Когда я только услышал эту девушку, проникновенно поющую о том, что даже в чем-то, разрушенном до основания, есть своя красота, мне захотелось, чтобы и наша будущая группа звучала как-то похоже.
Я надвинул наушники на самые уши, сделал звук погромче и закрыл глаза.
Эта песня проиграла раза четыре, прежде чем наушники вдруг свалились с моей головы. Точнее, мне показалось, что свалились, так как я наконец начал засыпать.
Открыв глаза, я увидел Дэймона, стоящего прямо передо мной и склонившего голову набок – он слушал играющую в наушниках музыку. Я тоже до сих пор мог слышать ее приятный шелест.
- Дэймон? Ты что здесь делаешь?
- Вот уж не думал, что мне сюда теперь нельзя, в храм твоего искусства, - улыбнулся он, откладывая наушники в сторону.
Я потер глаза руками и просто сидел, глядя на него. Он как будто слегка смутился, а потом отошел от меня и сел на край кровати. Сказал:
- Прости, что я…
- Ничего, - я махнул рукой. – это я, наоборот, был третьим лишним.
Дэймон улыбнулся и покачал головой. Он иногда умеет так улыбаться, словно знает что-то недоступное пока тебе, и это страшно умиляет, а иногда и раздражает, с такой же силой. Он вытянулся на моей кровати и сказал:
- Мы расстались, кстати.
На секунду мне захотелось радостно вскинуть вверх руку с криком «йес», но я спросил только:
- Как так?
- Да так, - он пожал плечами. – у тебя сигареты есть?
@темы: damon albarn, jamie hewlett
Дэймон приподнялся на кровати, но, не сумев опознать под бумажными завалами пресловутую тумбочку, недовольно заявил:
- Что можно вообще найти в твоем хаосе? Я тебя-то едва вижу.
Я поднялся с дивана, смахнул бумаги на пол и вытащил ему начатую пачку сигарет.
Зажигалки у него, естественно, тоже не было, и мы прикурили от одной. Вспышка высветила наши лица в сумраке комнаты, и он скорчил мне рожицу.
- Так вы поругались? – спросил я.
- Да как сказать, - протянул Дэймон. – просто мы надоели друг другу, наверное.
- Так быстро?
- А что, обязательно прожить с человеком десять лет, чтобы надоесть? – спросил он.
Я вспомнил, как она впервые появилась в нашей квартире, еще пила с нами кофе на кухне и смотрела на него влюбленными глазами. Конечно, мне было с ней очень неуютно, но ко всему можно привыкнуть; и у нее были такие грустные глаза, такой расстроенный вид несколько часов назад, когда она, считайте, почти что застукала нас в одной постели. Она даже как будто и не заметила этого.
- Все стало проще с недавних пор, Джейми, - сказал Дэймон, глядя в потолок. – они приходят и уходят без намека на что-то настоящее, вот и все. Зачем же нужно длить это, если оно никому из нас не нужно?
- Никому из вас? Может быть, ей.
- Заставлять себя? Нет уж, спасибо большое.
Я усмехнулся и уселся с ним рядом на кровать.
- Меня ты тоже бросишь, когда я тебе надоем?
Он кокетливо махнул на меня рукой:
- Так вот о чем все это! Я всегда знал, что ты жутко меня ревнуешь.
- Так что ты мне ответишь на это?
Он потянул меня за пояс штанов, заставляя лечь рядом. Когда я лег и повернул к нему голову, на меня уставились его глаза, сейчас и в этом свете совершенно не такие, как обычно, как любые, в общем-то, глаза в полумраке, они походили на два темных провала. Прямо как глаза у будущего солиста нашей мультяшной группы.
- Не следует мешать женщин и наши отношения, - негромко произнес он тем самым томным и душным голосом, от которого пол-острова сходит с ума во сне и наяву. – это совершенно разные вещи.
Я улыбнулся ему и отвернулся, чтобы докурить сигарету. На самом деле, мне просто не хотелось быть к нему так близко сейчас, потому что это могло закончиться тем, что я опять потеряю над собой всякий контроль.
- Джейми, повернись сюда.
- Что, Дэймон?
Он протянул руку и положил ее мне на грудь.
- Ты все еще дуешься на меня?
- Я?! – я затушил сигарету и рассмеялся. – Да за что же мне дуться?
- Просто мне кажется, - сказал он, придвигаясь ближе и слегка щекоча мне плечо своими волосами, - что ты вбил себе в голову, что могут быть либо женщины, либо мы с тобой, без промежуточных вариантов.
Я молча смотрел на него.
- Ты не прав, - улыбнулся он мне и легко поцеловал в плечо. – я уже говорил, что, видимо, художники только притворяются открытыми к экспериментам личностями, а на самом деле вы – ужасные, отвратительные ретрограды.
- Ты так пытаешься мне сказать, что любишь меня, что ли? – улыбнулся я.
- А ты как думаешь? – Дэймон поднял голову и заглянул мне в глаза. Не дожидаясь моего ответа, он напел вполголоса: - I was made for loving you, baby, you were made for loving me…
- Прекрати, Дэйм, - я пихнул его локтем.
Он рассмеялся, так весело и по-детски, как будто только что придумал какую-то смешную, одному ему понятную шутку. В этом весь Дэймон – когда тебе кажется, что он именно сейчас серьезен как никогда, он смеется так, что весь мир вокруг тоже сотрясается от этого заразительного смеха, а, когда ты думаешь, что ему все нипочем, сразу после взрывов смеха, улыбок и подколок он может стать таким серьезным, таким вдумчивым и даже где-то занудным, что это просто сбивает с ног с непривычки. Но я привык, а потому только терпеливо ждал, пока он отсмеется. Так и произошло.
- Это правда, Джейми, - сказал он минуту спустя. Его рука рассеянно гладила мне грудь, чертила что-то на ней. – я все чаще убеждаюсь, что с тобой мне лучше, чем с кем-либо еще.
- Говоришь ты, после того, как оприходовал и бросил еще одну, - усмехнулся я.
- Ты тоже не Франциск Ассизский, - отмахнулся он. – когда ты вчера выходил в магазин…
- … потому что никому и в голову не пришло пополнить наши запасы после выходных.
- Неважно… тебе звонила какая-то то ли Рита, то ли Кейт… я сказал ей, что ты здесь больше не живешь.
- Что? Дэймон!!
- Так ты не предупреждал меня, для кого ты есть, а для кого нет, - невинно улыбнулся он. – между прочим, я тоже умею ревновать.
Я провел рукой по лицу:
- Боже, как же все это глупо.
Дэймон снова рассмеялся, и я тоже не выдержал. Мы покатились со смеху, так, что он даже упал с кровати на пол, что вообще добило нас – я задыхался, глядя, как он дергает ногами на полу и пытается что-то выговорить.
- И она… она… она такая: «о, а можно мне его новый номер, если вы его знаете?», а я – «нет, в его киберпространстве нет номеров, там только шифры»!!
- Придурок, - простонал я. – сколько ты перед этим выпил?
- Ни капли, поверишь, - Дэймон поднялся на ноги и сел на кровать. – так на меня влияет общение с тобой и твои психоделические картинки!
Когда он наклонился ко мне, я все еще тихо смеялся. Но вот его лицо оказалось над моим – глупо было бы предполагать, что этим все не закончится. Я погладил его по волосам:
- Ты единственный, кто заставляет меня так смеяться.
- Та же история, - ответил он и поцеловал меня.
Конечно, кто бы мог устоять? Иногда, когда он меня целует, я понимаю всех этих его бешеных фанаток, что вопили у него под окнами, скупали диски пачками во время этой битвы с Оазис, которую он сам же и затеял, скакали в первых рядах на концертах и были готовы все и сразу повиснуть на нем, когда они расстались с Жюстиной. Есть в нем что-то, помимо традиционной красоты и томного голоса, от чего теряешь голову. Уж кому как не мне об этом говорить. Иногда даже одно то, как он смотрит, может настроить на какой-то одержимо-сексуальный лад. Но если бы здесь был только секс… или нет, хорошо, что здесь не только секс. И вообще, бля, о чем я? Так говорю, будто только и делаю, что ныряю к мужикам в постель.
Но Дэймон, похоже, вовсе и не собирался заниматься со мной сексом – по крайней мере, прямо сейчас. У нас с ним иногда бывает такое – он будто может прочитать в моей голове, нужно ли это сейчас мне или нет. Правда, в большинстве случаев он все-таки предпочитает исполнять только свои желания, но иногда бывают и исключения, как сегодня. Он положил локти мне на грудь, уперся подбородком в руки и посмотрел на меня.
- Знаешь, Джейми, - протянул он, - мне очень повезло, что у меня есть ты.
- С чего это вдруг такие откровенные высказывания? – улыбнулся я.
- Я всегда откровенен!
- Иногда даже чересчур.
- А еще я думал о том, как много нам надо с тобой сделать. Чертовски много нужно сделать, - пробормотал Дэймон, зевнул и опустил голову на руки. Доверительная, интимная близость – для него всегда было так важно пустить в свое пространство другого человека, с которым можно было совершить какой-нибудь подобный жест. Его волосы мгновенно залезли мне в лицо, в нос, и я чихнул.
- Дэймон? Эй, ты что, уже спишь?
Его теплое дыхание щекотало мне кожу. Он поднял голову и снова зевнул:
- Разрыв отнимает много сил, знаешь ли.
- Расскажи мне об этом, - усмехнулся я.
Этой ночью мне все-таки удалось уснуть именно так, как и хотелось. Скорее это даже называлось «упасть в сон», поскольку, стоило нам только устроиться поудобнее (я усиленно пытался сбросить с себя ноги Дэймона, но они все равно оказывались на моих ногах, и мои в конце концов уступили, даже не без радости с их стороны), как я практически сразу провалился в эту сонную, прекрасную темноту, отпустив от себя все мысли. Хотя нет, не все, одну я все же успел ухватить, как раз перед тем как закрыть глаза, одной рукой обнимая Дэймона, чувствуя его приятно теплую кожу и знакомый запах – «совсем как та самая довольная девочка-фанатка».
Обожа, это ж супер!! *____*
Великолепный фик!
Спасибо огромное за полученные в результате прочтения эмоции!
Читала - и верилось!
Читала - и верилось! - вот это самое главное, спасибо)))